“царь” - овод, который жалит все зады, независимо от того, нуждаются они в этом или нет. Толстой писал: “Есть во мне что-то, что заставляет меня верить, что я рожден не для того, чтобы быть таким, как все”. И спустя десятилетия Толстому вторил Сальвадор Дали: “Еще с самого нежнейшего возраста у меня обнаружилась порочная склонность считать себя не таким, как все прочие смертные.”
Предчувствие 1-й Волей своего избранничества - не просто смутное ощущение, тайно живущее в человеке, - это программа, характер, образ и смысл жизни индивидуума. Оно - нечто, воплощающееся во всем, что делает, думает и чувствует “царь”
читать дальшеБезусловное исполнение всех правил, по ее мнению, необходимо для существ, принадлежащих ко второму, низшему миру. Что касается существ высшего мира, то для них соблюдение норм права и морали должно, но не безусловно, а постольку-поскольку, и есть ситуации, когда высшая целесообразность дозволяет их нарушение.
Формально,1-я Воля - сторонница равенства. Но равенства своеобразного, где все уравнены не в правах, а в бесправии перед ней.
“До чего странные настроения бывали у него. Когда он на подъеме, у него полная самоуверенность, когда он внизу, он впадает в глубокую депрессию.”
По счастью, молодой организм тогдашнего Черчилля выдержал удар. Но бывало и иначе, когда утрата власти и смерть оказывались соединенными знаком равенства. Вопреки мощи 2-й Физики, как свечи, сгорели Твардовский и Наполеон, первый после увольнения с поста главного редактора “Нового мира”, второй - после окончательной потери империи.
1-я Воля слишком крепка, поэтому гибкостью не отличается и очень хрупка.
Конечно, гибель карьеры или отсутствие перспектив воспринимаются 1-й Волей трагически. Но стремления подняться вверх они не отменяют, а только стимулируют поиск новых нестандартных путей карьерного роста. Отсюда - резкие, непонятные окружающим, перемены, которыми часто пестрит судьба “царя”.
1-ая Воля - прирожденный лидер. Для нее управлять людьми так же легко и естественно, как дышать. Обычно “царь” не говорит прямо: “Воли у меня в избытке, поэтому отдайте мне свою и следуйте за мной. Я отвечаю за все!” Но он, как никто, умеет вести себя подобно власть имущему, и люди невольно подчиняются, не столько видя, сколько чувствуя “царя”, как цыплята чувствуют цыпленка-”альфу”
“никогда не следовать за толпой, не бояться отличаться от нее, а если необходимо - вести ее за собой”. И еще один вывод, обусловленный специфическими отношениями между “царем” и толпой: несмотря на весь свой закоренелый индивидуализм, он - существо очень общественное, очень зависимое, пребывающее с толпой в почти мистической, ипостасной связи, в состоянии нераздельности и неслиянности.
Неуправляемость - наиболее ранняя примета 1-й Воли. Дети-”цари” самые упрямые, самые трудные дети на свете. Договориться с ними практически невозможно, насилие не действует, слезы бесполезны.
Он жизненно необходим обществу, он - тот оселок, на котором постоянно оттачивается тупеющее, коснеющее общественное сознание; неслучайно Сократ говорил о себе, что он приставлен к Афинам “как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее погоняли.” 1-ая Воля - враг всего обыденного, привычного, банального и в этой вражде заключается главная ценность ее для общества.
“Царь” - удивительное существо, он никогда не расслабляется. Самоконтроль его абсолютен. Словно рыцарь, закованный в доспехи своей железной воли, проходит по жизни “царь”, чуждый страстям, соблазнам, слабостям, привязанностям. Даже Четвертую функцию, которую, как говорилось, человек обычно охотно отпускает на свободу и передоверяет другим, 1-я Воля отпускает и передоверяет лишь в меру своей в том заинтересованности.
При том, что 1-я Воля - создание необычайно цельное, сделанное из одного камня, со стороны она выглядит чем-то противоречивым, раздвоенным, непоследовательным. Однако, если внимательно присмотреться, то окажется, что противоречивость 1-й Воли лучше характеризовать словами “амбивалетность”, “ипостасность” и целиком связать с проблемой власти. Существует три позиции, при которых лик 1-й Воли являет собой как бы три несхожих выражения: когда “царь” не претендует на власть, когда претендует, и - когда ее имеет.
Не занятая борьбой за власть 1-я Воля, из всех черт, ей присущих, внешне проявляет лишь две: незыблемую веру в двухступенчатую, иерархическую модель мироздания и неуправляемость. Во всем остальном она мало похожа на “царя”. Это законопослушный, очень порядочный человек, надежный друг и деловой партнер. Да и причин для нарушения норм права и морали у “ царя”, не занятого борьбой за власть, практически нет. Есть трудности. Избыток воли тратится лишь на защиту собственного суверенитета, и жизнь обретает явные черты асоциальности: безбрачие, одиночество, эгоцентризм и т.п
И борясь с тиранией, и утверждая ее, 1-я Воля нисколько себе не изменяет, потому что анархия и диктатура - две равноправные стороны ее натуры.
Обычная для мировой истории картина: горячий противник произвола свершает революцию, затем, ухватившись за кормило власти, свершает более или менее “бархатную” контрреволюцию и утверждает тиранию еще горшую, нежели была прежде.
“Царю” даже не обязательно быть политиком, чтобы быть очень жестким политиком.
Неразборчив “царь” и в средствах. Упрямо, с гордо поднятой головой идет он через грязь, плевки, кровь.
Как писал Стендаль о Наполеоне: “Правил тиран, но произвола было мало.”
“Он часто казался мне человеком, непоколебимо - в глубине души своей - равнодушным к людям, он есть настолько выше, мощнее их, что они все кажутся ему подобными мошкам, а суета их - смешной и жалкой”
1-ю Волю чаще уважают, ценят, боятся, чем любят. Внутренняя отчужденность, “самость” 1-й Воли стеной отделяет всякого, кто захотел бы внешне и внутренне слиться с ней, стать одним. Превращение двух в одно - высшее проявление любви, однако та дистанция, которую автоматически устанавливает между собой и другими 1-я Воля, заведомо исключает такое слияние. И люди это чувствуют.
Упорство, целеустремленность, решительность, безусловная вера в себя, изумительная энергия и горячая жажда первенства – не только красят облик 1-й Воли, но и много дают обществу. Без нее остальные Воли, более инертные, склонные пускать все на самотек, действительно превратили бы, по меткому выражению героя чеховской «Дуэли», наш мир в засиженную мухами картинку.